«Меня от сливок общества тошнит!.. »
Юнна Петровна Мориц – ныне здравствующий поэт-классик. Творчество Ю. Мориц – поэтки, как она в шутку себя называет, очень разнообразно: от детских стихов про «ежика резинового с дырочкой в правом боку» до злободневных обличительных стихотворений про «сливки общества» и «диктатуру либералов». Именно об этом – о разнообразии тем в творчестве Юнны Мориц, о ее мастерстве классического поэта – поэта-лирика и поэта-публициста говорили любители стихов на очередном заседании Клуба любителей поэзии «Застава».
О творческом и жизненном пути Юнны Мориц рассказал руководитель Клуба поэт Александр Дьячков. Он же обратил внимание слушателей на некоторые стихотворения, в которых отразились настроения поэта в разные периоды ее творчества. Вот стихи 60-ых, это по преимуществу лирика: стихи о любви, пейзажные зарисовки, стихи, посвященные друзьям и любимым. Вот стихи 70-ых годов, в которых уже зрелый поэт размышляет о смысле жизни, о кратковременности того периода жизни, который называют молодостью. А вот стихи, написанные в наши дни, – они о так называемом современном «искусстве», о событиях на Украине, о цинизме и жестокости либеральной идеологии.
На вечере прозвучали такие стихи Ю. Мориц, как «Зимнее», «След в море», «Вместо сноски», «Хорошо быть молодым!», «О чувстве Бога», «Химик», «У живописца кисть и краски…», «Хотелось бы остаток лет…», «Мелкая погрешность», «Вид сверху», «Узник совести», «Меня от сливок общества тошнит!» и др.
В последние годы Юнна Мориц пишет стихи о том, что волнует тех, кто не равнодушен к судьбе России, кто не согласен с идеологией либерализма, кто не считает искусством кощунственные перфомансы, кто не принадлежит к т.н. «сливкам общества». Юнна Мориц – настоящий духовный авторитет для людей совестливых, верующих в Бога, любящих родину.
***
Меня от сливок общества тошнит!..
В особенности – от культурных сливок,
от сливок, взбитых сливками культуры
для сливок общества.
Не тот обмен веществ,
недостает какого-то фермента,
чтоб насладиться и переварить
такое замечательное блюдо
могла и я – как лучшие умы.
Сырую рыбу ела на ямале,
сырой картофель на осеннем поле,
крапивный суп и щи из топора
в подвале на Урале.
Хлеб с горчицей,
паслён и брюкву, ела промокашку,
и терпкие зелененькие сливки,
и яблочки, промерзшие в лесу,-
и хоть бы что!..
А тут, когда настало
такое удивительное время
и все, что хочешь, всюду продается –
моря и горы, реки и леса,
лицо, одежда, небеса, продукты,
включая сливки общества,- тошнит
меня как раз от этих самых сливок,
чудесно взбитых…
Да и то сказать,
от тошноты прекрасней всех мелисса.
О чувстве Бога
Как только вам предъявят все улики,
Все доказательства, таблицы, знаки, звуки, –
Как только все великие науки
Дадут потрогать, и понюхать, и на вкус
Попробовать, что Бога нет как нет
И человеки – не творенье Божье,
А складчина молекул и бактерий,
Которые сюда заслала группа
Товарищей из множества вселенных,
Чей разум превосходит вас настолько,
Что человек – не тот научный опыт,
Который надо продолжать… Тогда
О чувстве Бога вспомните, о чувстве
Сияющей любви, о благодати
Божественной, о чистоте блаженства
В объятьях складчины молекул и бактерий
Черёмухи, сирени, и жасмина,
И облаков, плывущих по реке,
У молодого Пушкина в зрачке,
В объятьях складчины молекул и бактерий
«Руслана и Людмилы», «Сказки о…» –
Речь не о Боге, а о чувстве Бога.
Химик
Говорит учитель строго
И со всею прямотой:
Никакого нету Бога,
Нету Девы Пресвятой,
Нет заступника Николы,
И Святой Варвары нет,
Это – сказочки, приколы
И художественный бред.
Нет ни ангела, ни чёрта,
Свет наук – вся сила в нём!
Тут как раз его реторта
Адским вспыхнула огнём.
И, схватив огнетушитель,
Как науки светлый дар, –
Боже мой, сказал учитель,
Боже мой, какой кошмар!
Узник совести
Свободой кормится война.
Убийство – главная свобода
Войны, которая пьяна
Свободами, что слаще мёда:
На труп мочиться, гадить в храм,
При том испытывая чувство,
Что это – никакой не срам,
А грандиозное искусство
Свободомыслящей войны,
Свободомыслящих баталий,
Искусство прущей новизны
Из гениальных гениталий,
Войны всемирный фестиваль,
Войны всемирная свобода,
Войны, которая – мораль
Свободы и свободы мода.
Свободы мода – гадить в храм,
На труп мочиться, уповая,
Что это – никакой не срам,
А роскошь, слава мировая!
И если вдруг посмеет тварь
Тебя судить, так нет сомнений:
Ты – узник совести, бунтарь,
Герой войны, искусства гений.
Вид сверху
Их роскошные тачанки – не автобусы для швали,
Не вагоны, где в дороге этой швали чай давали.
Кто платил за шваль в дороге?.. Шваль должна идти пешком,
А роскошные тачанки ехать в лентах с ветерком!..
Диктатура либералов, тирания либералов,
Озверели комиссары либеральных идеалов, –
Что-то в зверстве либералов есть от беломор-каналов,
Что-то в зверстве либералов есть от пыточных подвалов.
Диктатура либералов, тирания либералов,
Либеральное гестапо: кто не с ними – тот нигде!..
Что-то в зверстве либералов есть от лагерных амбалов,
Крокодилов креативных, эффективных в той среде.
Диктатура либералов, тирания либералов,
Их кричалки, обещалки растерзательных расправ, –
Что-то в зверстве либералов есть от пыточных подвалов,
Где с Россией разберутся, шкуру заживо содрав.
Озверели комиссары либеральных идеалов,
Эти шокотерапевты, у которых нечто есть
И от кожи крокодилов, и от в памяти провалов…
Их роскошные тачанки – не автобусная жесть!
Их роскошные тачанки – не автобусы для швали,
Не вагоны, где в дороге этой швали чай давали.
Кто платил за шваль в дороге?.. Шваль должна идти пешком,
А роскошные тачанки ехать в лентах с ветерком!
Фотоальбом
